Категории
| Другое [2] |
| Мероприятия [0] |
| Презентации [0] |
Навигация
- Сведения об образовательной организации
- ПДД
- Родителям, школьникам
- Пожарная безопасность
- Библиотека
Внимание
ГПРО 2017-2021
Вход на сайт
Поиск
Образование (ЭОР)
Услуги
Посещения
Онлайн всего: 1
Гостей: 1
Пользователей: 0
| Главная » Личные странички » Ковальчук В.Е. » Другое |
Мир сибирской деревни в творчестве В. Астафьева
| [ Скачать с сервера (2.41 Mb) ] | 04.04.2013, 13:21 |
| муниципальное казенное общеобразовательное учреждение Маломинусинская средняя общеобразовательная школа №7 Исследовательская работа: Выполнила: ученица 9 класса Чалдушкина Екатерина. Руководитель: Коротких Л.П., учитель русского языка и литературы. с. Малая Минуса, 2013 Введение 3 1. Жизнь и судьба писателя 4 2. Мир сибирской деревни в изображении Астафьева 4 История создания повести «Последний поклон». Жанр, сюжет, композиция, тематика 4 Главные герои повести 9 Обычаи и традиции сибирского села 13 Автобиографический герой 13 Изображение сибирской природы 15 Заключение 17 Литература 18 Приложение 19 Введение В.П.Астафьев – один из ярких представителей русской литературы, чья писательская деятельность постоянно соприкасалась с его жизненным путем, с его судьбой. Всем своим творчеством Виктор Петрович Астафьев противостоял духовной нищете, опираясь на нравственные, корневые устои земляков – сибиряков. Писатель о себе мог бы сказать словами Александра Твардовского: Нет, жизнь меня не обделила, Добром своим не обошла. Всего с лихвой дано мне было В дорогу — света и тепла. ………..………………… И столько в сердце поместила, Что диву даться до поры, Какие жесткие под силу Ему ознобы и жары. Целью данной работы является исследование самобытности деревенской прозы сибирского писателя В.П.Астафьева, особенностей его художественного мировоззрения, своеобразия автобиографического характера произведений. Достижению данной цели способствуют задачи: - изучить биографию В.П.Астафьева; - проанализировать закономерность появления автобиографической повести «Последний поклон»; - проследить становление и формирование личности молодого человека, современника автора; - показать особенности изображения писателем жизни и быта, нравственных устоев сибирской деревни; - произвести сюжетно-композиционный анализ рассказов, составляющих повесть. Актуальной является проблема изучения личности великого земляка В.П.Астафьева, его творчества, проповедующего добро, любовь, духовную связь человека с родиной и землей. Ожидаемые результаты: Анализ автобиографической повести Астафьева «Последний поклон» обогащает духовный мир читателей, расширяет представление о нашей «малой родине», о социально-нравственных проблемах сибирского села 30-40-х годов 20 века. 1. Жизнь и судьба писателя Те, кому довелось бывать в Сибири, наверное, согласятся, что великая эта земля способна рождать на свет таланты особой мощи. И Виктор Астафьев, родившийся в селе Овсянка Красноярского края в ночь на второе мая 1924 года, был «обречен» стать творцом. Он мог стать художником и запечатлевать на полотнах завораживающие красоты Сибири, мог стать музыкантом: у него был замечательный слух; мог подарить людям много лирических стихов, но обостренно чуткая от природы душа мальчика, приметливый к любой мелочи глаз, а главное — открытое всему миру трепетное сердце сделали из него писателя, и имен¬но прозаика. Конечно, странно было бы утверждать, что только место рождения определило судьбу Вити Астафье¬ва. Те жизненные передряги, которые пришлось пройти ему, те беды, которые свалились на его детскую голову, скитания и метания - все это оказало влияние на его зреющий талант. У Виктора Астафьева удивительна полнота сопряжений человеческой биографии с историческими свершениями страны и нуждами текущей жизни народа. Ему довелось быть при¬частным к тому, что составляло основной массив народной жизни, ее стрежень. Раннее детство, в сибирской деревне Овсянка на берегу Ени¬сея, омрачен¬ное смертью матери, утонувшей в Енисее, мытарства в далеком Заполярье в семье не¬путевого отца, ремесленное училище, работа на железной дороге. Все было в жизни: болезни, голод, обиды, но были и радости. Радостями он обязан в первую очередь бабушке, которая, порой выбиваясь из сил, старалась, чтобы ее сиротинушке – внуку жилось «не хуже других». Пришлось будущему писателю испытать и горькую долю беспризорника, и пожить в детском доме. Здесь, кстати, он впервые «опробовал перо» - его сочинение было признано лучшим в школе. В 1942 году В. Астафьев на фронте. Солдатом прошел он всю войну, перенес тяжелые ранения... И в послевоенные годы Уральская железная дорога и заводы Перми вошли в биографию будущего писателя как место, где ощутимо проявились трудовой пафос, и лишения незабываемого времени. Дороги, которыми шли миллионы соотече¬ственников, выполняя свой долг в ответственное время. Все это отложилось в памяти души и составило канву повествования, в ко¬тором ожили, вернулись из безвестия разные люди: родные и близкие и те, которым причинил немало горя. 2. Мир сибирской деревни в изображении Астафьева 2.1 История создания повести «Последний поклон», жанр, сюжет, композиция, тематика Однако каким бы богатым и знаменательным ни был жизнен¬ный опыт человека, его действенность в последующей судьбе пи¬сателя нуждается в определенных условиях. Здесь особое значение имеет талант, интенсивность духовной жизни, неустанная работа мысли, возбуждаемой не только непосредственными впечатлениями жизни, но и чтением книг, созерцанием искусства, приобщением к сокровищам духовной культуры. Складывалось мировоззрение, в котором определяющим становился взгляд на происходящее в мире, свойственный русскому человеку, где бы он ни обитал — на берегах ли Енисея или на Вологодчине, чем бы ни были заняты его руки и душа — работой ли у станка, заботами земледельца, нелегким делом труженика просвещения или литератора, миро¬воззрение художника, связанного «общим делом» с родным народом. Особое значение в становлении будущего писателя имело то обстоятельство, что его детские годы были согреты и озарены попечением и любовью бабушки, обаяние и мудрость которой при¬общали к тому миру справедливости и красоты, который нерастворенно живет в народе, несмотря на то, что подчас грубой и жестокой бывает реальность его текущей жизни. «Почитай лю¬дей-то, почитай! От них добро! Злодеев на свете щепотка, да и злодеи невинными детишками родились, да середь свиней расти им выпало, вот они свиньями и оборотились...», — наставляла ба¬бушка, и это оставило неизгладимый след в душе будущего писателя. Широк творческий кругозор В. Астафьева, неустанны любозна-тельность, взыскующий интерес ко многому, что совершается в мире. Но о чем бы ни рассказывал нам писатель, какие бы про¬блемы ни ставились в произведении, всегда активно и зримо про¬является авторская мысль. Это и сделало его излюбленным жанром лирическое повествование, в котором, однако, в ассоциациях и на¬строениях автора не размываются контуры и краски объективного мира. Однажды задали Виктору Петровичу Астафьеву вопрос: «Как возникают сюжеты ваших произведений – случайно или вы их ищете в жизни?» Писатель ответил: «Сюжет – не грибы, и искать его для меня¸ например, дело бесполезное. Чаще всего сюжет, если можно так выразиться, сам меня находит. Мои сюжеты приходят из воспоминаний, то есть из тех времен, когда я писателем не был и не знал, что им буду, и «сюжетов» искать не мог…» Прожитое и пережитое являются сюжетным лейтмотивом твор¬чества В. Астафьева. Уже в повестях «Перевал» и «Кража», появле¬ние которых возвестило о приходе в литературу талантливого пи¬сателя, рассказано о том, каким трудным было детство, которого коснулись беды и страдания военного времени. Душа ребенка, до¬верчивая и нежная, подставлена бурям и невзгодам жизни, и сама жизнь во всем ее многообразии отражается в детской судьбе, бо¬лее того — детская душа выступает решающим критерием оценки происходящего в действительности. Так был найден художествен¬ный ракурс, творческая плодотворность которого особенно дей¬ственно проявилась в повести «Последний поклон». Это повествование-эпопею В. П. Астафьев писал на протя¬жении всей своей жизни. Первые рассказы были опубликова¬ны в Перми в 1968 г. Как вспоминал сам автор: «Рассказы пи¬сались легко, быстро, радуя сердце... Долго искал название для сборника, а оно уже было в книге — так называлась одна из глав. И однажды его товарищ ткнул пальцем в это название». Книга была замечена в столице, хорошо принята критикой. Но со временем Астафьеву стало казаться, что он «чего-то в «По¬клоне» не договорил, «перекосил» книгу в сторону благоду¬шия... умильности». Продолжались раздумья, воспоминания, и, уже живя в Вологде, автор стал писать новые главы. Первоначально у повести был эпиграф, который Астафьев, впоследствии убрал. Кайсын Кулиев спросил его почему, и сам же ответил: «Понимаю. Книга переросла воспоминания дет¬ства». Астафьев по этому поводу писал: «Нет, книга не «пере¬росла детства». Как его перерастешь?.. Книга ушла из детства дальше, в жизнь, и двигалась вместе с нею». В начале 80-х гг., переехав жить на родину, в Сибирь, Ас¬тафьев вновь возвращается к работе над «Последним поклоном» и уже не оставляет ее. Из маленького детского сборника «По¬клон» разрастается до двухтомника, состоящего из трех книг. В этой повести — вся жизнь писателя от первых восторжен¬ных познавании мира до скорби, одиночества, наконец — до взросления и осмысления. Эта книга — путь совершенствова¬ния души, история формирования личности. В окончательном варианте повесть содержит тридцать два рассказа. Сама форма произведения (повесть в рассказах) подчеркивает биографический характер повествования: воспоминания взрослого человека о своем детстве. Воспоминания, как правило, ярки, но не выстраиваются в единую линию, а описывают отдельные случаи из жизни. И все-таки «Последний поклон» не сборник рассказов, а единое произведение, так как все его элементы объединены одной темой: мир сибирской деревни. Так о чем же это произведение? Это произведение о Родине, в том значении, как понимает ее Астафьев. Родина для него — это русская деревня, трудолюбивая, не избалованная достатком; это природа, суровая, необыкновенно красивая — мощный Енисей, тайга, горы. Каждый рассказ «Последнего поклона» раскрывает отдельную черту этой общей темы, будь то описание природы в главе «Зорькина песня» или детских игр в главе «Гори, гори ясно». Два центральных образа, переходя из рассказа в рассказ, составляют его структурный стержень - автобиографический герой Витька Потылицин и его бабушка Катерина Петровна. Повествование ведется от первого лица - мальчика Вити, сироты, живущего с бабушкой. Отец Вити - гуляка и пьяница, семью бросил. Мать трагически погибла - утонула в Енисее. Жизнь мальчика протекала, как у всех остальных деревенских мальчиков - помощь старшим по хозяйству, сбор ягод, грибов, рыбалка, игры.[№1] Одной из самых благородных традиций, завещанных русской классической литературой, является неиссякаемый интерес и дея¬тельная любовь к ребенку. Неискупимость сказочным благоден¬ствием будущего человечества детской слезы становится своеоб¬разным символом веры русского писателя. Повествование о том, как в общении с окружающим миром, в испытаниях жизни склады¬вался характер человека с его ранних лет, получило свое осу¬ществление в автобиографическом жанре. Автобиографические трилогии Л. Толстого и М. Горького неизбывно стоят у истоков творческих замыслов и начинаний, связанных с художественным ис¬следованием детской души, с утверждением высоких идеалов человечности и красоты, справедливости и милосердия. Каждому подлинному художнику присуща черта, придающая ему своеобразие и неповторимость его таланту. У Виктора Астафьева, по словам Сергея Залыгина, такой чертой является совестли¬вость как нравственная причастность к окружающей жизни и ответственность за все, что в ней совершается. В его душе неумолчен голос: как живете, люди? Если жизнь приносит вам невзгоды и страдания, то и я в этом повинен... готов прийти на помощь оби¬женному, обуздать зло, заклеймить острым словом низость и же¬стокость... Гуманистическая озабоченность и гражданская смелость, самобытность слова и подлинность художественного свидетельства о жизни характеризуют творчество Виктора Астафьева. Он жил в родной деревне, смотрел на своих односельчан, за¬нятых земельным и рабочим повседневным делом, и думал: "Ну, хорошо. Все герои, и все героическими делами обуяны, а кто же тогда их-то, моих родных гробовозов (такое неблагозвуч¬ное прозвище у моего родного села Овсянки), отразит и расскажет об их тихой вечной жизни и о труде, которым земля и все на земле держится?» Астафьев заметил, что и строители «масла в огонь под¬лили», явились в Сибирь с ружьями, фотоаппаратами, купленны¬ми на «подъемные» деньги. Как они сойдут с поезда, сразу завалят медведя и сфотографируются, поставив победительно ногу на поверженного зверя. По словам Астафьева, квартировали молодые строите¬ли в палаточных городках, по окрестным селеньям, и все избы родной деревни были забиты новопоселенцами.[№1] Не обнаружив бородатых мужиков, обутых в чуни, в медвежьи шубы, жрущих сырое мясо и живую ры¬бу (хотя есть любители и того, и другого на Севере, да и в Мо¬скве они есть), шумные строители сразу утратили к сибирякам интерес, игнорировали их как в жизни, так и в своих художе-ственных творениях. Более того, не приложив труда заглянуть в душу сибиряка, по внешней, грубой его оболочке со¬ставили мнение о сибиряке и выявили враждебное к нему отношение. Это отношение часто было обоюдным, и не облагородилась от на¬плыва строителей сибирская сторона, наоборот, погрубела еще больше, осатанилась, хотя внешне вроде бы «обстроилась», выгля¬дит куда как культурней, чем в «старое время». Астафьев считал, что ему надо рассказывать о своих земляках, в первую очередь о своих односельчанах, о ба¬бушке и дедушке и прочей родне, стараясь не особо-то унижать и не до небес возвышать их словом. Они ему были интересны такими, какие есть на самом деле. И жизнь их обыкновенная была ему куда привлекательней всех выдуманных, из папье-маше слепленных, бутафорской краской выкрашенных героев, у которых всегда грудь вперед и «передовая мысль» на¬готове. Главное в книгах Виктора Петровича – размышление о нашей жизни, о назначении человека на земле и в обществе, о народном русском характере. По натуре своей он – «поэт человечности». Повесть «Последний поклон» глубоко лирична. Но это лиризм особого рода: в нем отразился дух времени величайших социаль¬но-исторических потрясений и сдвигов, в которые были вовлечены многие миллионы людей. Судьба героя повести, выступающего под собственным именем ее автора, и судьбы народные нерасторжимо вошли в повествование, которое ведет много переживший и познавший многое на выпавшем ему пути художник. Картины и сцены «По¬следнего поклона» сцеплены между собой по прихоти поэтических связей, как это бывает в стихах, как это бывает в наших собственных воспомина¬ниях. Разве мы сами в минуты раздумий о самих себе обязательно выстраиваем образы своего прошлого в стройный, последовательный ряд? Нет, образы прошлого следуют один за другим совсем по иным и очень сложным законам человеческой психики, и лучше всего эти законы пока отразила в слове поэзия с ее развернутыми метафорами, отдаленными ассоциациями и смелыми сравнениями. И хотя В. Астафьев обозначил жанр «Последнего поклона» привычным для прозы понятием «повесть», то скорее это поэма в прозе — поэма о трудном и богатом впечатлениями детстве с широкими выходами в свободные раздумья о своей родине. Видно, детство это было так драматично и поэтично, что оно все посылает и посылает писателю мощные потоки энергии мысли и чувства. Книга о детстве писалась, однако, В. Астафьевым не для детей. Не специально для детей. Здесь мы не встре¬тим привычных, специфически «детских» сюжетов. Не встретим и успокоительных концовок, где примиряются все противоречия и благо¬получно завершаются все недоразумения. Читатель найдет в «Последнем поклоне» подробное описание игр, которыми развлекались некогда многие поколения русских людей, некоторых забав, свойствен¬ных и сейчас сельским жителям и любимых подростками всех времен. Но и эти признаки детства и отрочества служат писателю поводом для очень серьезных раздумий и глубоких чувств. Речь здесь идет не о ссоре в классе и не о приключениях в туристическом походе, нет, перед нами — борьба человека за свою личность и судьбу, борьба не на жизнь, а на смерть, даже если человеку только двенадцать — четырнадцать лет. Таково было время и место, на которые пали детство и юность писателя, таково свойство взгляда и памяти Виктора Петровича Астафьева. В «По¬следнем поклоне» драматический характер описываемой эпохи и резкий, откровенный, а порой и трагический тон повествования, свойственный этому автору, удивительно точно совпали и слились в оригинальное литературное явление. [№2] Темы рассказов, входящих в «Последний поклон», разнообразны. Семья, как главная опора в жизни человека, показана в рассказе «Ангел – хранитель». Взаимоотношения взрослых и детей автор раскрыл в рассказах «Бабушкин праздник», «Фотография, на которой меня нет», «Конь с розовой гривой». Человек, его роль для односельчан, какой след он оставил на земле – это тема раскрывается в рассказе «Далекая и близкая сказка». Характеры и быт сибиряков показаны в рассказах «Запах сена», «Бабушкин праздник», «Осенние грусти и радости». Через все рассказы проходит изображение сибирской природы: «Запах сена», «Монах в новых штанах», «Зорькина песня». [№1] 2.2 Главные герои повести В «Последнем поклоне» — своеобразной летописи жизни сибирской деревни — Астафьев воссоздает убогий уклад заброшенного чалдонского села, с его нищетой, пьянством, доходящим до дикого разгула, рисует галерею сибирских характеров (своей родни, соседей, земляков и переселенцев) — непутевых, бесшабашных и безалаберных, жестоких в «кураже», ломающих жизнь себе и своим близким. Но эти же люди оказываются способны к добру и участию, в «крайние» минуты спасают и поддерживают друг друга, терпеливо перемалывают жизнь в непосильном труде, часто связанном с опасностью и риском. В них, носителях неписанной, «инстинктивной» морали видел Астафьев «становую жилу» народа. [№2] Венцом его жизнестойкости, терпения и доброты стал образ бабушки Катерины Петровны, примирявшей мальчика с жестокостью жизни. В глазах односельчан она является хранительницей заветов, высшим авторитетом в делах чести и достоинства. Неотразимо ее влияние на впечатлительную детскую душу: образ бабушки, овеян поклонением и любовью не только потому, что это родной для героя повести человек. Пройдут годы, опустеет родной дом, утратит былую энергию бабушка, ши-рокие дороги уведут героя из родной деревни, но посеянные ею семена не заглохнут в его душе, дадут всходы, и в крутых испы¬таниях жизни «бабушкин дар» станет основанием личности чело¬века, который выдержит все и не уронит своего человеческого достоинства. Какие же ценности таились в «бабушкином даре»? Но, прежде всего о ней... Это не смиренная, безропотная старушка, а энергичная, реши¬тельная, даже своенравная женщина, главная черта которой — от¬зывчивость на чужое горе, деятельное участие во всех делах, ко¬торыми жили окружающие ее люди. Но есть у нее «чудинка», та особая примета характера, которая резко очерчивает ее в глазах людей, — это желание верховодить, настоять на своем. В ее голосе нет-нет, да и проявятся командирские нотки. Недаром близкие дали ей шутливое прозвище — «генерал». Резковатость сочетается у нее с тем душевным тактом, который обнаружи¬вает большое и отзывчивое сердце. Для Астафьева бабушка – настоящий ангел-хранитель в трудную пору. Один из рассказов так и называется «Ангел-хранитель» Время трудное, голодное 1933год. Когда село придавило голодом, автор вспоминает, что их семья всегда была ведома бабушкой, изворотливой в хозяйстве, она успокаивала своих мужиков (дедушку, Кольчу-младшего и внука). [№2] - Ничего, мужики, ничего. До весны дотянем, а там… Стойко держалась бабушка, хоть и смахивала с лица слезинки, но наставляла своих мужчин: Носи, мол, платье, не складывай, терпи горе, не сказывай. Она готова продать, променять самые ценные ей вещи на продукты, ради семьи, ради внука. Трудности голода не мешают бабушке подобрать маленького, голодного щенка, своеобразного ангела-хранителя, выросшего задиристым хулиганом. Эта история, так горько и печально начавшаяся, заканчивается по – другому и в том повинен Шарик - лукавая, глупая и преданная собака. [№2] С большой любовью Астафьев вспоминает, как праздновали в семье день рождения бабушки. В рассказе «Бабушкин праздник» глазами мальчика мы видим, как в сибирском селе, хлебосольн6ые и простые люди умели веселиться. Вот, задолго до дня рождения, бабушка начинает припасать продукты, вот многочисленные родственники съезжаются на праздник. А вот и само торжество. Стараниями бабушки накрыт стол. Столы накрыты по сибирскому закону: все, что есть в печи, в погребе, в кладовке, все, что скоплено за долгий срок, теперь должно оказаться на столе. И чем больше, тем лучше. Поэтому на столах все крупно, нарядно, все ядрено, все зажарено и запечено с красотою, с большим старанием и умением. Мы видим, с каким уважением относятся «пятидесятилетние робята» к матери. А застольная песня, которую поют сильными, еще не испетыми, не перетруженными голосами, словно рассказывает о том человеке, который произвел их на свет, выстрадал и наделил трудолюбивой песенной душой. Бабушка все увереннее выводит песню, удобнее делает ее для подхвата. И даже в песне она заботится о том, чтобы детям было хорошо, чтобы все пришлось им впору, будила бы песня только добрые чувства друг к другу и навсегда оставляла бы неизгладимую память о родном доме, о гнезде, из которого они вылетели, но лучше которого нет и не будет никогда. Витькина бабушка Катерина Пет¬ровна именно потому и станет нашей общей русской бабушкой, что соберёт в себе в редкой живой полноте всё, что ещё осталось в родной земле крепкого, наследного, исконно родного. Ничего писатель в ней не прикрасит, оста¬вит и грозу характера, и ворчливость, и непременное желание всё первой узнать и всем в деревне распорядиться (одно слово — Гене¬рал). [№2] И бьётся, мучается она за детей и внуков, срывается в гнев и слё¬зы, а начнёт рассказывать о жизни, и вот, оказывается, нет в ней для бабушки никаких невзгод: "Дети родились — радость. Болели дети, она их травками да кореньями спасала, и ни один не помер — тоже радость... Руку однажды выставила на пашне, сама же и вправила, страда как раз была, хлеб убирали, одно рукой жала и косоручкой не сделалась — это ли не радость?" Это общая черта старых русских женщин, и черта именно христианская, которая при истощении веры так же неотвратимо истощается, и человек всё чаще предоставляет счёт судьбе, меря зло и добро на ненадёжных весах "общественного мнения", подсчитывая страдания и ревниво подчёркивая своё мило¬сердие. В "Поклоне" же всё ещё древне-родное, колыбельное, благо-дарное жизни и этим всё вокруг животворящее. Та же забота об осиротевшем внуке, мудрость в восприятии жизни, любовь к людям, умение понять и простить ближнего. Надо заметить, что такой образ бабушки не единственный в литера¬туре, например, встречается он у Горького в "Детстве". Его Акулина Ивановна очень похожа на Катерину Петровну Астафьева (приложение №1). Бабушка Акулина Ивановна из автобиографической трилогии Горького, Ильинична из «Тихого Дона» Шолохова напоминают о той традиции, в которой В. Астафьев находил опору своим творческим исканиям. Народность и для него проявилась как неиссякае¬мость и устойчивость тех высоких начал, которые коренятся в тол¬ще народной жизни и получают свое воплощение в характерах сильных и ярких, изумляющих высокой культурой человеческих чувств. (Приложение №1) Пусть эти люди малограмотны, но тонкость их эмоциональной реакции на впечатления бытия, великодушие и гуманизм в отно¬шении к людям, мудрость, добытая нелегкими опытами жизни, яв¬ляют собой тот тип человечности, которая должна входить важным элементом в духовную жизнь нашего времени, в нравственную структуру современного человека. Это тот дар, который история вручает современности. Это духовный опыт народа, приобретенный и выстраданный им на его нелегком пути. Герой повести «Последний поклон» в полной мере воспринял эту традицию и в ней обретал источник силы, которая помогала выстоять, не согнуться под ударами «исторического урагана», не¬взгод и неурядиц на своем жизненном пути. Многозначительны страницы повести о возвращении героя в родную сибирскую деревню. Окон¬чилась война, унесшая многое и многих. То был момент, когда человечество, народ и каждый человек задумывались над пережи¬тым, отчитывались перед собственной совестью. Возвращаясь с фронта и предвкушая встречу с бабушкой, герой повести раз-мышлял: «Буря пролетела над землей! Смешались и перепутались мил¬лионы человеческих судеб, исчезли и появились новые государ¬ства, фашизм, грозивший человечеству смертью, подох, а тут как висел настенный шкафик из досок и на нем ситцевая занавеска в крапинку, так и висит; как стояли чугунки и синяя кружка на припечке, так они и стоят... даже бабушка на привычном месте с привычным делом в руках. - Што ж ты стоишь, батюшко, у порога? Подойди, подойди! Перекрешшу я тебя, милово. У меня ногу стрелило... Испужаюсь или обрадуюсь — и стрельнет... И говорила бабушка привычное, привычным, обыденным голо¬сом, ровно бы я, и в самом деле, отлучался в лес или на заимку к дедушке сбегал и вот возвратился, лишку подзадержавшись. - А я думал, ты меня не узнаешь. - Да как же не узнаю? Что ты, бог с тобой! Я оправил гимнастерку, хотел вытянуться и гаркнуть заранее придуманное: «Здравия желаю, товарищ генерал!» Да какой уж тут генерал!» [№3,1] То, что герой в эту минуту не смог произнести, не произнес приготовленных шутливых слов: «Здравия желаю, товарищ гене¬рал!— больше, чем что-либо другое свидетельствует об органично¬сти восприятия бабушкиных заветов. «Бабушкин дар» не растрачен был в испытаниях и передрягах жизни. Вот здесь-то и проявилось то, что подспудно, но неиссякаемо живет в душе народной: чувство такта, человечность, как нерушимый закон бытия, высший принцип жизнеустройства, в основе которого лежат труд и людская солидарность. Старый дом со щелястыми половицами и внезапно, как покажется Вите, состарившаяся бабушка Катерина охватят его тревогой от неминуемой разлуки навсегда. Ему не удастся приехать хоронить бабушку, и останется в сердце вина, гнетущая, тихая, вечная. Автор пишет: «Я еще не осознал тогда всю огромность потери, постигшей меня. Случись это теперь, я бы ползком добрался от Урала до Сибири, чтобы закрыть бабушке глаза, отдать ей последний поклон». Другой важный человек в жизни нашего героя—дед Илья Евграфович, молчаливо и неброско проживший свою жизнь. Крестьянской работой и попечением о семье были наполнены дни жизни его. Благородство и участливость, скромность и даже некоторая застенчивость отличают этого героя. Иной тип человека — дядя Левонтий. Натура широкая и необузданная, он мечтает о большом деле и мечется в поисках его, нередко запивая вином свою тоску. Деревенский мир с его прочными связями, своим домом и семьей, укоренившимися обычаями как будто вяжет его, лишает простора. Однако, куда бы он ни отлучался—на лесосплав ли, в тайгу—связь с родной деревней не обрывалась, что-то неотразимо влекло домой. С теплым юмором рассказывает автор о шумной и беспокойной семье дяди Левонтия в рассказах «Конь с розовой гривой», «Гори, гори ясно». Наблюдательный и остро чувствующий художник изображает жизнь родной сибирской деревни, рисует портреты людей, среди которых он рос, становился человеком. Им не скрыты грубые, даже жесткие черты деревенского быта. Но главная жила повести пролегает там, где заложены пласты добрых, деятельных начал, которые складывались веками и отлились в определенный тип человека, отложились в четкой системе отношений. Поразительно многообразие форм и явлений жизни села, многоликость людей. А язык - что ни лицо, то своя речевая манера, особенная интонация, тембр и игра голоса! Послушаем, как говорят в повести «Последний поклон». «- А это вот, ровно спичка, сгорелая на кончике. Это купальница – цветок. -Жарок, да? - По-нашему, жарок. Завял он, засох. И краса вся его наземь обсыпалась. И люди вот так же, пока цветут, красивые, а потом усыхают, морщинятся и в бабушек превращаются. Недолог век у цветка, да ярок, а человечья жизнь навроде бы и долгая, да цвету в ней не лишка». Привел дед своего внука к рыбаку Ксенофонту, после того как мальчик чуть не утонул на самовольной рыбалке: «Вот тебе соловей-разбойник. Опекунствуй на рыбалке. Пущай с тобой на реке болтается – хоть душа на месте будет…» А вот дядя Левонтий – человек огромной физической силы и душевной необузданности: « Я, Петровна, свободу люблю! – и обводил рукою вокруг себя: - Хорошо! Как на море! Ништо глаз не угнетает!» Колоритности фигурам сибиряков добавляет их особый говор, диалектные слова, используемые автором. ( Приложение №2) 2.3 Обычаи и традиции сибирского села Астафьеву хорошо знакомы крестьянские заботы односельчан – сибиряков. Это и сенокос, а потом, зимой, вывоз сена на лошадях. Об этом не раз говорит он в «Последнем поклоне». Например, в рассказе «Осенние грусти и радости» показано время, когда картошка выкопана, ссыпана, морковь, брюква, свекла, редька тоже вырезаны и покоятся в подвале. А вот заготовка капусты на долгую сибирскую зиму, на большие чалдонские семьи - дело основательное – замечает автор. Он вспоминает, как в этом деле женщины – соседи помогали друг другу, называя это словом «помочь». Глазами героя мы видим: в избе легко, как будто даже и шутейно, шла работа, женщины, сидя в ряд, рубили капусту, и пели песни. И труд был не в труд, а в удовольствие и праздник. К вечеру работа затихла, бабушка благодарила подружек за помощь и обещала быть, где и когда потребуется делу.[№2] Вот так под стук сечек, под дружные и протяжные женские песни незаметно в село приходит зима. Долгая стойкая зима – прибериха снегами и морозами заклинивает жизнь сибирского села. И хозяева – старатели одолевали зиму без нужды и горя, пощелкивая кедровыми орехами, справляли свадьбы, именины и все праздники подряд. И заключает автор свой рассказ так: «И в каждой избе в центре стола, как главный фрукт, красовалась в тарелке, в чашке или в глиняной латке сельская беда и выручка — квашеная капуста, то, выги¬баясь горбом розового пласта, то растопорщившись соч¬ным и мокрым листом, то накрошенная сечками. И какая уж такая сила была в той капусте — знать мне не дано, однако смолачивали ее за зиму с картош¬кой, в щах, пареную, жареную и просто так целые бочонки, были здоровы, зубов и бодрости не теряли до старости, работали до самой могилы за двоих, пили под капусту за троих». Подмечает Астафьев такую тонкость и примету сибирского села, как деревенское окно, заделанное на зиму, - своего рода искусство. По окну, еще не заходя в дом, можно определить, какая здесь живет хозяйка, что у нее за характер. Ценилось вставленное на зиму окно с толком и неброской красотой. Бабушка, например, меж рам укладывала мох вперемешку с брусничником, несколько березовых углей и рябину. Бабушкину «причуду» легко объяснить: мох сырость засасывает, уголек стеклам обмерзнуть не дает, а рябина от угару. 2.4 Автобиографический герой Автор использует прием внутреннего монолога, выявляющего наиболее сокровенные мысли и чувства главного героя мальчика Вити Потылицина. Маленький, цепкий, он жил как умел, увертывался от смерти и даже в отдельные минуты умудрялся быть счастливым. Обрамляющими в повествовании выступают светлые начала бытия. В этом отношении знаменательно вступление: рассказ «Далекая близкая сказка» - судьба Васи – поляка, не потерявшего себя в жестокой сутолоке жизни лишь потому, что не заглохло в его душе чувство родины. Образ Васи – поляка, его печальная музыка нетленными ценностями вошли в душу героя. Милосердие, способность внимать прекрасному в родной ли природе, в человеческих отношениях отмечает автор в нашем герое. «Ничего сейчас не страшно. В эти минуты не было вокруг меня зла. Мир был добр и одинок – ничего дурного в нем не умещалось», - так чувствовал себя Витя, послушав музыку Васи – поляка о неистребимой любви к родине. Мальчику хочется постигнуть человеческую жизнь, он впервые задумывается о своей малой родине: «Енисей, пилка еловых вершин над дальним перевалом, молчаливое село за моей спиной, кузнечик, из последних сил работающий наперекор осени в крапиве, - это и была моя родина, близкая и тревожная». Писатель рассказывал, что рождалась повесть вдруг, без спросу, врываясь в жизнь, заставляя вслушиваться в голос памяти. И начиналась книга с рассказов о детстве писателя. И хотя детство его было трудное, пришлось и голодать, и беспризорничать, а потом жить в детдоме, автор сумел взять во взрослую жизнь все ценное, доброе святое, что его тогда окружало. Заветные мечты мальчика Вити воплотились в рассказах «Конь с розовой гривой» и «Монах в новых штанах». Здесь намечается перелом во взаимоотношениях двух приятелей – соперников: Вити и Саньки Левонтьева, показывается взросление героев. ( Приложение №2) Можно отметить сходную композицию рассказов: отсутствие вступления. Завязкою обоих рассказов является сообщение о заветной мечте мальчика: о прянике конем с розовой гривой и о новых, специально сшитых ко дню рождения штанах. Герой очень долго идет к своей цели, но в первом рассказе ему мешает достичь ее его собственные поступки, обман, а во втором – независящие от него причины – болезнь бабушки. В каждом рассказе есть кульминация, но в первом - это духовное состояние мальчика, достигшее наивысшей точки, раскаяние за содеянный обман, во втором – это его пребывание в грязевой луже, чуть не стоившее ему жизни. А вот развязки в рассказах разные: В первом - герой приходит все – таки к своей мечте, но при этом получает нравственные уроки доброты, честности (у бабушки незаурядный талант воспитателя), во втором – уже сбывающаяся мечта (новые штаны) гибнет, но герой приобретает нечто другое – дружбу. И Витя, и Санька Левонтьев изменились, пройдя через муки совести. Они взрослеют, становятся друзьями. И дальнейшие взаимоотношения между Санькой и Витей показаны в рассказе: «Фотография, на которой меня нет». Наш герой Витя не попал на фотографию, хотя очень хотел, а Санька, как настоящий друг, в знак солидарности тоже не идет фотографироваться (приложение№3). 2.5 Изображение сибирской природы Астафьева можно назвать певцом сибирской природы. Он в своей автобиографии признавался в любви к цветам: бывало, заваливал избу жарками, медуницами, кукушкиными слезками, башмачками. В рассказе «Монах в новых штанах» примирению мальчиков помогает букет саранок, украдкой принесенный Санькой. Автор, говоря об этих цветах, использует метафору: «нежно алеющие кольца саранок, тычинки их вроде молоточков, высунувшихся из цветков». «Люблю я смотреть на оживающие цветы», - так говорит главный герой рассказа «Фотография, на которой меня нет», он наблюдает весной, как оживают комнатные цветы у бабушки. Прием олицетворения использует автор: «из темной нежилой земли проткнутся бледно-зеленые острые побеги — и пойдут, пой¬дут они торопливо вверх, на ходу накапливая в себе темную зелень, разворачиваясь в длинные листья, и од¬нажды возникнет в пазухе этих листьев круглая палка, проворно двинется та зеленая палка в рост, опережая листья, породившие ее, набухнет щепотью на конце и вдруг замрет перед тем, как сотворить чудо… На окне, в старом чугунке, возле замерзшего стекла над черною землею висел и улыбался яркогубый цветок с бело мерцающей сердцевиной и как бы говорил младенчески-радостным ртом «Ну вот и я! Дождалися?»[№2] Лирической миниатюрой, утверждающей торжество природы, представляется читателям рассказ «Зорькина песня». Глазами главного героя мы видим раннее утро, когда «тихо умирали над рекой туманы» (олицетворение); «в распадке уютно дремал туман» (олицетворение); «в росистой траве загорались от солнца красные огоньки земляники» (метафора); «ромашки приморщили белые ресницы на желтых зрачках» (метафора); «птицы славили утро, солнце» (олицетворение); «зорькина песня, песня пробуждающегося дня, вливалась в мое сердце и звучала, звучала, звучала» (олицетворение). Несколько строк – и читатель словно вдыхает ароматы леса и трав, дрожит в сырости утренних туманов, видит первую каплю росы на лепестке просыпающегося цветка, слышит песню ранней птахи. Особое место в рассказах отводит автор могучей и величественной реке—Енисею, говоря о нем, как о живом существе (прием олицетворения).[№4] «…Прибежала речка к Енисею, споткнулась о его большую воду, пристыженно смолкала. Тонкой волосинкой вплеталась в крутые, седоватые валы Енисея.…Растягивал Енисей светлую ниточку незатейливой деревенской речки на многие тысячи верст…» («Зорькина песня»). «…Впервые видел я сверху слияние двух больших рек - Маны и Енисея. Они долго-долго спешили навстречу друг дружке, а встретившись, делают вид, что и не интересуются одна другой….Енисей поплескивает, поталкивает Ману в бок, заигрывает и незаметно прижимает её в угол Манского быка. Мана вскипает, на скалу выплескивается, ревет, но поздно - бык отвесен и высок, Енисей напорист - у него не забалуешься. Еще одна река покорена. Сыто заурчав под быком, Енисей бежит к морю-океану, бунтующий, неукротимый, все на пути сметающий» («Монах в новых штанах»). Личность писателя всегда присутствует в произведении, это присутствие гуманиста, в душе которого не угасает восхищение величием природы, благородством и самоотверженностью, терпением и мудрым пониманием жизни тружеников – сибиряков. Проникновенно, с большой жизненной достоверностью писатель поднимает актуальные социально – нравственные проблемы, которые стоят перед нашими современниками, и ведет взволнованный разговор об истоках русской души и сибирского характера. Герои его книг – сибиряки, таежные охотники, сплавщики, их матери, жены и ребятишки. Писатель создает обобщенный характер сибиряка, человека умелого, крепкого, совестливого. Заключение - Представляется возможным на основании всего изложенного по исследовательской работе подвести итог и выделить наиболее существенные результаты: - Изучение биографии, произведений В.П.Астафьева позволило воссоздать «портрет» творческой личности, высокоодаренной, многогранной. - Русская деревня, изображенная писателем, духовно чиста и красива и предстает перед нами как светлый образ Родины. - Произведения Астафьева интересны, написаны удивительным живым языком; культурный и социальный контекст эпохи позволяет нам сформировать более глубокие знания о нашей малой родине, приобрести навыки работы с художественным текстом. Литература 1. Астафьев В.П. Повести. Рассказы. – М.: Дрофа: Вече, 2002. – 512 с. 2. Астафьев В.П. Повесть «Последний поклон». – Лениздат, 1982. – 700 с. 3. Курбатов В. «Жизнь на миру». 4. Жуков Иван «На Енисее, реке жизни». 5. Словарь русских говоров южных районов Красноярского края - Красноярск: 1988. – 448 с. Приложение № 1 Бабушка Катерина Петровна (В.П.Астафьев «Последний поклон») Бабушка Акулина Ивановна (А.М.Горький «Детство») Доброта Умение понять, простить Незаурядный талант воспитателя Прозвище «генерал» соответствует характеру Пение (как проявление народного духа) Пляска Приложение № 2 «Конь с розовой гривой» «Монах в новых штанах» 1. Композиция Нет вступления Хронология иногда нарушается: автор пускается в воспоминания Часто встречаются лирические отступления Завязка – высказывается заветная мечта героя Развитие действия – преодоление трудностей на пути к мечте Кульминация: Внутреннее состояние героя, муки совести Угроза физическому существованию, опасность для жизни Развязка Нравственные уроки Зарождение дружбы Приложение № 3 Поскотина – выгон, непосредственно прилегающий к деревне и со всех сторон огороженный изгородью. Дадено – дано. Заплот – забор, сплошная ограда из досок. Обопнуться – немного отдохнуть, остановиться на короткий промежуток времени. Простокиша – густое закисшее молоко. Робята – ребята. Робить – работать. Чалдон – коренной сибиряк. | |